Устав Великого Востока народов России: к проблеме юридико-технического анализа текста с точки зрения масонского права и текстологии русских масонских уставов конца XVIII - начала XIX и начала ХХ вв. В контексте исторической эпохи

В статье рассматривается юридико-техническая, политико-правовая, историко-культурная и философская составляющая политического масонства в России в начале ХХ в. На примере устава Великого Востока Народов России, в сравнении его с масонскими уставами конца XVIII и начала XIX вв. приводятся примеры расхождения юридической и практической составляющей российского масонства указанного периода и политического масонства. Помимо удаления (вслед за Великим Востоком Франции) ландмарки о вере в Великого Архитектора Вселенной, Великий Восток Народов России вообще изъял из своего устава все, что связано с духовностью, саморазвитием, религией и эзотеризмом, оставив лишь политическую составляющую. Это резко контрастирует с другими обществами масонского и парамасонского характера, существовавшими в данный период в Российской Империи и раннем СССР, которые пережили многие политические ложи, чтобы затем пополнить ряды советского «мистического подполья», чьи политические устремления уже никак не коррелировали с таковыми у политических парамасонских организаций.

The article examines the legal-technical, political-legal, historical-cultural and philosophical components of political Freemasonry in Russia at the beginning of the twentieth century. Using the example of the charter of the Great East of the Peoples of Russia, in comparison with the Masonic charters of the late 18th and early 19th centuries. examples of the discrepancy between the legal and practical components of Russian Freemasonry of this period and political Freemasonry are given. In addition to removing (following the Grand Orient of France) the landmarks about faith in the Great Architect of the Universe, the Grand Orient of the Peoples of Russia generally removed from its charter everything related to spirituality, self-development, religion and esotericism, leaving only the political component. This contrasts sharply with other societies of a Masonic and para-Masonic nature that existed during this period in the Russian Empire and the early USSR, which outlived many political lodges in order to then join the ranks of the Soviet “mystical underground”, the political aspirations of which no longer correlated with those of political paramasonic organizations.