ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ И СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ ТУРЦИИ ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ КОНЦЕПЦИИ «ГОЛУБАЯ РОДИНА» И ЕЁ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ СРЕДИЗЕМНОМОРСКОГО РЕГИОНА

Статья посвящена анализу геополитических и стратегических целей Турции в рамках концепции «Голубая родина» ("Mavi Vatan"), которая в последние годы стала центральным элементом внешнеполитической и военно-морской стратегии Анкары. Эта доктрина выражает стремление Турции к расширению влияния в Восточном Средиземноморье, Эгейском и Чёрном морях, что неизбежно ведёт к трансформации баланса сил в регионе. Основная цель работы - показать, каким образом концепция «Голубая родина» отражает стремление Турции утвердиться в качестве ведущей региональной державы, и проанализировать её последствия для безопасности, энергетической политики и межгосударственных отношений в Средиземноморье. В качестве теоретической основы использованы подходы геополитического реализма и концепция «мягкой силы». Исследование опирается на глубокий анализ международного контекста, официальных документов, военной стратегии и дипломатической практики Турции. Выводы демонстрируют, что реализация доктрины «Голубая родина» имеет как потенциал эскалации конфликтов, так и возможность переформатирования архитектуры взаимодействия между региональными и глобальными игроками.

This article is dedicated to analyzing the geopolitical and strategic objectives of Turkey within the framework of the “Blue Homeland” ("Mavi Vatan") concept, which in recent years has become a central element of Ankara’s foreign policy and naval strategy. This doctrine expresses Turkey’s desire to expand its influence in the Eastern Mediterranean, the Aegean, and the Black Sea, which inevitably leads to a transformation of the regional balance of power. The main aim of the work is to demonstrate how the “Blue Homeland” concept reflects Turkey’s aspiration to establish itself as a leading regional power, and to analyze its consequences for security, energy policy, and interstate relations in the Mediterranean. Theoretical foundations are drawn from approaches of geopolitical realism and the concept of “soft power.” The research relies on in-depth analysis of the international context, official documents, Turkey’s military strategy, and diplomatic practice. The conclusions show that the implementation of the “Blue Homeland” doctrine carries the potential both for escalation of conflicts and for reformatting the architecture of interaction between regional and global actors.