Безличные конструкции как отражение языковой картины мира

Исследуется коммуникативный потенциал русских безличных конструкций во внутриязыковом и межъязыковом (переводном) аспекте. Актуальность заявленной темы заключается в том, что в большинстве работ, проводимых в русле когнитивного направления, преобладает анализ лексико-семантических средств языка, а грамматические явления отодвигаются на второй план. Особое внимание в статье уделяется функционально-семантической нагрузке категории безличности в русском языке. Безличные предложения описываются на фоне английских переводных эквивалентов (на материале произведений И. С. Тургенева, вошедших в переводной сборник C. Garnett «Dream Tales and Prose Poems»). Выдвигается и доказывается гипотеза о том, что безличные конструкции, в которых предикатом выступают личные глаголы в безличной форме и безлично-возвратные глаголы с постфиксом -ся, соотносимые с аналогичными беспостфиксными (активными) глаголами, составляют коммуникативное ядро категории безличности. Наличие подобных конструкций свидетельствует о коммуникативной потребности «спрятать» субъект действия и описать ситуацию как произвольную, саморазвивающуюся, довлеющую над субъектом, в которую последний непосредственно не вовлечен и присутствует лишь как реципиент. При переводе на английский язык большинство русских безличных конструкций подвергается значительным трансформациям, что приводит к редукции смысла, а семантика безличности может быть лишь частично компенсирована с помощью лексических средств. Делается вывод о принципиальной роли русских безличных конструкций в концептуализации действительности и кодировании культурных смыслов, наиболее важных для носителей языка на данном этапе исторического развития.

The article explores the intralingual and interlingual (translingual) communicative potential of Russian impersonal constructions. The relevance of the topic is conditioned by the following: a large portion of cognitive research in the field focuses on lexical meaning and semantic relations between words, with little research done to evaluate grammatical phenomena as a means of reflecting the worldview. The article focuses on the functional and semantic features of the category of impersonality in the Russian language. Russian impersonal sentences are compared and contrasted with their English equivalents (selected from Ivan Turgenev’s works translated from Russian by Constance Garnett and included into the book Dream Tales and Prose Poems). A hypothesis is formulated and proved that the communicative core of impersonality is formed by impersonal constructions in which a predicate is expressed by personal verbs in an impersonal form or impersonal reflexive verbs with the postfix -sya corresponding to similar active verbs without postfixes. The presence of such structures indicates the communicative need to conceal the subject of the action and describe the situation as arbitrary, self-developing, and dominating the subject, in which the latter is not directly involved and acts exclusively as a recipient. Being translated into English, most Russian impersonal constructions are replaced by English constructions with personal verbs, which leads to a reduction of meaning, and the semantics of impersonality may only be partially recreated by lexical means. A conclusion is drawn that Russian impersonal constructions play a major role in the conceptualization of reality and the creation of cultural codes that are most significant for native speakers at the given point of historical development.